«Мой первый друг, мой друг бесценный» Ко дню рождения И.И. Пущина

Два обстоятельства навсегда вписали имя Ивана Ивановича Пущина в историю – дружба с Пушкиным и принадлежность к движению декабристов. «Мой первый друг, мой друг бесценный», – сказал о нем великий поэт, ясно и просто определив место Пущина в своей жизни. Для государства же он был «преступником», «бунтовщиком», мятежником».

Родился Иван Пущин 4 мая 1798 года в большой семье (кроме него, в ней было одиннадцать детей), ведущей родословную от начала XV века. Несмотря на то что отец Пущина владел несколькими сотнями крепостных крестьян, семья не была богатой. Так, брат Пущина Михаил впоследствии вспоминал, что нуждался в средствах на обмундирование и вообще на содержание себя в гвардии. Не тихая и размеренная помещичья жизнь в провинции, а активное служение Отечеству, сопровождающееся продвижением по службе, чинами и наградами, – таковы были традиции семьи. Дед Ивана Ивановича, адмирал Петр Иванович Пущин, был сенатором, отец – генерал-лейтенант Иван Петрович – генералом-интендантом флота и также сенатором. Сенатором был и дядя Пущина, Павел Петрович.

Первоначальное воспитание Пущин получил дома под началом иностранных наставников. «Из воспоминаний детства, – писал бывший двумя годами его моложе брат Михаил, – более всего внедрились в память серьезность отца, помешательство матери, начальство старших сестер, отсутствие всякого присмотра со стороны гувернеров, баловство старшей любимой нами няни Авдотьи Степановны и при ней дружба с горничными». Психическая болезнь матери, Александры Михайловны Рябининой (рассудок вернулся к ней только незадолго до смерти в 1841 году), конечно, наложила тяжелый отпечаток на детские годы Пущина. Семейными делами распоряжалась старшая незамужняя сестра Анна Ивановна, отличавшаяся строгим нравом. Достаточно сказать, что уже после возвращения Пущина из сибирской ссылки она отказалась признать его незаконных детей и принимать их в своем доме.

В 1811 году в России открылось новое, невиданное доселе учебное заведение – Царскосельский лицей, и Пущин оказался в числе его первых воспитанников. У Пущина были в Лицее прозвища, данные ему друзьями-лицеистами, – Иоанн Великий и Большой Жанно. Из стен Лицея Пущин вынес и редкое чувство товарищества – «лицейского братства», основанного не на кастовых привилегиях, каких-либо корпоративных началах, а только на исключительном чувстве внутренней свободы. Преданность лицейскому братству, пронесенная Пущиным через все испытания, была одним из тех нравственных устоев, которые впоследствии так привлекали к нему окружающих.

В июне 1817 года состоялся выпуск лицеистов первого курса, а 29 октября Пущин был зачислен прапорщиком в лейб-гвардии Конную артиллерию. Закончились годы учения, и девятнадцатилетний юноша вступил на поприще служения Отечеству.

Одновременно с вступлением в гвардию Пущин делает еще один принципиальный выбор – становится членом тайного общества декабристов. В 1817 году он был принят И.Г. Бурцовым в «Общество верных и истинных сынов Отечества», или Союз спасения. Еще во время учебы в Лицее в 1814–1815 годах Пущин, а вместе с ним и другие лицеисты (Дельвиг, Вольховский, Кюхельбекер) стали часто посещать собрания «Священной артели», организованной офицерами Гвардейского генерального штаба и гвардейских полков, из которой несколько лет спустя образовалось первое тайное декабристское общество.

8 декабря 1825 года Пущин приехал в Петербург и на следующий же день виделся с К.Ф. Рылеевым и Е.П. Оболенским. До восстания оставалась неделя. Никогда – ни до, ни после – в жизни Пущина не было времени, столь насыщенного практическими действиями. Это была кульминация всей его жизни в тайном обществе. 14 декабря, «в день происшествия я поехал с Рылеевым на Дворцовую площадь, – отвечал Пущин на вопросы Следственного комитета, – ходил по бульвару все в ожидании войск, долго ходивши и не видя никого, мы возвратились домой, натурально рассуждая о плане нашем и отчаиваясь в успехе. Потом часу во 2-м пошли опять через Синий мост и, пройдя оный, встретили Якубовича, который объявил нам, что Московский полк у Сената. Мы туда поспешили – я остался у каре до самого того времени, как все войско от картечных выстрелов разбежалось. Занимался тем, что ходил по фасам и разговаривал с солдатами в ожидании других полков. Оружия при мне никакого не было. Куда Рылеев от меня ушел, я не знаю».

За этими лапидарными строками – трагедия поражения, крушение всех надежд и замыслов, спокойное и ясное сознание, что все кончено. 16 декабря Пущин был арестован и на следующий день по распоряжению Николая I помещен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Пущин принадлежал к тем немногим декабристам, кто вел себя на следствии чрезвычайно сдержанно, скупо давал показания.

И.И. Пущин был отнесен к I разряду государственных преступников и приговорен судом к смертной казни отсечением головы. По «всемилостивейшей» конфирмации Николая I 13 июля 1826 года смертная казнь была заменена ссылкой в Сибирь «вечно на каторжные работы». Спустя месяц срок каторги был сокращен до двадцати лет. Более года пробыл Пущин в Шлиссельбургской крепости, куда его заточили практически сразу же после оглашения приговора, и лишь в октябре 1827 года его вместе с П.А. Мухановым и А.В. Поджио отправили в Читу. Закованный в ручные и ножные кандалы, Пущин стойко перенес весь нелегкий путь в Сибирь.

С января 1828 года начался суровый период испытания «каторжными норами», который продлился более 11 лет. После окончания срока каторги Пущин указом от 10 июля 1839 года был определен на поселение в Туринск – небольшой городок Тобольской губернии, куда он приехал 17 октября и где провел три года. Здесь 8 сентября 1842 года родилась его дочь Аннушка. Матерью ее была молодая якутка, происходившая из бедной семьи. О браке с ней Пущин не помышлял, но дочь взял к себе, горячо ее любил и заботился о ее воспитании. В Туринске Пущин продолжал жить интенсивной интеллектуальной жизнью.

В 1843 году Пущину удалось добиться разрешения на перевод в Ялуторовск, где он прожил вплоть до амнистии 1856 года. В Ялуторовске в 1849 году родился его сын Иван, матерью которого была вдова В.К. Кюхельбекера Дросида Ивановна.

Особенности характера позволяли Пущину находить общий язык с самыми различными людьми, постоянное стремление помочь ближнему словом и делом делало Пущина центром сибирской колонии декабристов. Дружеская поддержка письмами товарищей по изгнанию стала постепенно главным делом его жизни на поселении.

По манифесту 26 августа 1856 года бывшие «государственные преступники» могли вернуться в Европейскую Россию и жить под строгим надзором полиции всюду, кроме столиц. Пущину по просьбе его сестры Е.И. Набоковой разрешено было остаться на время в Петербурге. Здесь, на пригородной даче, он прожил с 18 ноября 1856 до начала мая 1857 года, встречался с лицейскими друзьями, ездил в Лицей, занимался делами по Малой декабристской артели. «Мы должны плотнее держаться друг друга, хотя и разлучены», – писал он М.И. Муравьеву-Апостолу. 15 декабря он «без попа» молился в Казанском соборе в память о казненных товарищах.

В мае 1857 года произошло событие, решительно изменившее обстоятельства жизни Пущина. На склоне лет, после долгих колебаний он решился связать жизнь с вдовой своего друга, декабриста М.А. Фонвизина Натальей Дмитриевной, женщиной незаурядной, духовно ему близкой. Женитьба принесла Пущину душевное спокойствие, у него появился свой дом, более прочным стало материальное положение.

После свадьбы Иван Иванович и Наталья Дмитриевна поселились в подмосковном имении Фонвизиных Марьино, в версте от небольшого уездного городка Бронницы. Умер Пущин 3 апреля 1859 года.

(По материалам издания «Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма»)